 О языке азери — языке древнего населения Азербайджана — имеются свидетельства арабских географов X—XII веков, описывающих современный им Азербайджан. Об азери, как о языке значительной части населения Азербайджана, говорил Масуди. О нем сообщают Ибн-Хаукаль, Йакут, Баладзури и другие арабские авторы. Масуди, перечислив все области Ирана, говорит, что в них был один язык, и хотя области и имели малые различия в наречиях, последние были объединены одним способом письма и соединения букв, в других же отношениях были отличны, например, «пехлеви», «дери», «азери» и другие (Bibl., Geograf. Arab., vol. VIII, p. 78).
Мукаддаси называет язык всего Ирана персидским, однако отмечает, что некоторые говорят на «дери», язык же других труден для понимания (то есть с позиции знающего персидский язык), но что все эти языки называются «фарси», про язык же азербайджанцев говорит, что он представляет затруднения и нехорош (там же, стр. 378).
Термин азери еще встречается в известном рассказе Абу Закария Катиба Табризи, современника Насира Хосрова, о том, что он, учась в Маарра у знаменитого Абу-ль-Аля (973—1057), встретил своего земляка, с которым поговорил на родном языке азери, очень заинтересовавшем его знаменитого учителя, но не понятном для него. Из позднейших арабских писателей Йакут (1179 — 1229) говорит, что азербайджанцы имеют наречие, не понятное ни для кого, кроме них самих, (современные талыши также говорят на языке, не понятном ни для кого, кроме них самих). Из этих свидетельств можно сделать такой вывод, что в X—XII веках в Азербайджане население говорило на особом языке азери, что этот язык был иранский, так как при перечислении иранских наречий он приводится в одном ряду с «дери» и «пехлеви» (Масуди) или совместно с «фарси» противопоставляется языкам горцев Кавказа (Ибн-Хаукаль) и, наконец, что понимание азери представляло затруднения для лиц, знавших персидский язык.
Анализ материалов азерийского языка, произведенный авторитетными учеными, позволяет утверждать, что язык этот относится к северо-западной группе иранских языков и что он, несомненно, был чрезвычайно близок талышскому, сохранившему те же основные особенности фонетики, которые были свойственны еще мидийскому языку.
Поразительно, что об азери вспомнили только в XX веке, после выхода в свет бестселлера Сейид Ахмеда Кесрави Табризи (1890—1946) «Азари йа забани бастан Азарбайаган» («Азери, или древний язык Азербайджана») в Тегеране в 1926 году. Заслуга Кесрави огромна. Он впервые выявил материалы азерийского языка, распространенного в Азербайджане в Средние века, и доказал иранский характер его.
Работа Кесрави имела огромный резонанс как в Иране, так и за его пределами. Уже через год появилась рецензия на эту работу Дениссона Росса (The journal of Royal Asiatic Society of Great Britain of Irland. London, 1927, p. 1). Однако революция в иранистике свершилась благодаря выходу в свет работы талантливейшего ираниста, талышеведа Бориса Всеволодовича Миллера «К вопросу о языке населения Азербайджана до отуречения этой области» в Москве в 1930 году, который доказал самые близкие связи талышского языка и языка азери. Позднее обновленный вариант этой статьи («Талышский язык и язык азери») вошел в ставшую шедевром иранистики книгу Миллера «Талышский язык».
Возвращаясь к работе Кесрави, отметим, что она была переиздана в 1938 и 1946 годах. В издании 1938 года Кесрави отказался от своей первоначальной идеи определения языка азери как старого персидского и, по существу, признал положения, высказанные Миллером. Напомним, что в названной работе Кесрави дает 18 образцов языка азери; из них 4 представляют собой краткие фразы в несколько слов, а 14 — четверостишия (рубаи) Из 14 четверостиший 12 были произнесены самим шейхом Сефи — родоначальником династии Сефевидов — на языке азери. Одно четверостишие было произнесено одним хальхальцем, то есть жителем округа, в котором и в наши дни подавляющее большинство составляют талыши (между прочим, нелишне будет напомнить, что и родословная талышских ханов берет свое начало из округа Хальхаль), и, наконец, еще одно — женщиной, занимавшейся огородничеством в окрестностях Ардебиля. Таким образом, все четверостишия, использованные Кесрави, представляют собой язык Ардебиля, столицы тогдашнего Азербайджана. Поэтому чрезвычайно важным является замечание Миллера о том, что «во всем азерийском материале, приводимом Кесрави мы должны видеть отражение языка ардебильцев и ардебильского района, языка предков современных талышей, но уже I половины XIV века» (Миллер Б.В. «Талышский язык». М., 1953, стр. 257).
Интересно, что в одном из четверостиший Шейх Сефи называет себя мюридом, то есть учеником Шейха Захида, известного талышского поэта, ученого и общественного деятеля. Между прочим, Шейх Сефи был женат на дочери Шейха Захида – Фатиме. Таким образом, Сефевиды как по отцовской, так и по материнской линии восходят к талышам. Уже из материалов четверостиший становится ясно, что Шейх Сефи и Шейх Захид говорили на одном и том же языке — языке азери. А это уже свидетельствует о том, что талышский язык является непосредственным потомком языка азери.
«Начиная с эпохи сельджуков, — пишет Миллер,– иранские языки Азербайджана стали постепенно уступать свое место языкам тюркским. За два столетия господства сельджуков и хорезмшахов тюркские языки стали распространяться в Азербайджане, но все же язык местного населения азери оставался ещё в общем употреблении. При монголах тюркские племена снова наводнили страну, и коренное иранское население постепенно стало численно уменьшаться, уступая место тюркам и принимая их язык. Язык азери стал терять свое значение и распространение. К концу монгольской эпохи азери как термин уже больше не упоминается. Наступает эпоха двуязычия, предшествующая отуречению местного населения. Оно завершилось в период от конца монголов до начала Сефевидов. «Но все же вплоть до наших дней, как мы видим, на территории древнего Азербайджана, а также Аррана сохранились остатки двух иранских, некогда многочисленных народов — талышей и татов, а также группы иранцев — курдов» (Миллер Б.В. «Талышский язык», М., 1953, стр. 55).
Поэтому использование сегодня терминов «азербайджанец» и «азербайджанский язык» по отношению к тюркскому большинству населения Азербайджана является в корне неверным. В историческом плане эти термины применимы только по отношению к коренным этносам Азербайджана — талышам и татам. «Есть все основания для предположения,— пишет далее Миллер,— что в древние эпохи, до вторжения тюркских племен в Закавказье, татоязычное население смыкалось с талышеязычным. В настоящее время оба этих иранских народа отделены друг от друга равниной нижнего течения Куры и Муганской степью, заселенной уже азербайджанскими тюрками» (Миллер Б.В., Указ. соч., стр. 261).
Возвращаясь к теме азери, отметим, что в N10 персидского журнала «Иран-Кудэ» за 1939 год была помещена статья М. Мугаддами, озаглавленная «Куйеш азери-табризи йек санад тарихи эз» («Исторический документ на языке азери-табризском»), где сообщается, что в некоторых деревнях Южного Азербайджана, таких как Гелин-Кайя, Дизедж-Корбан, Кури, Пир-Исхак, Баберэ, Новом Харзанде и других, и поныне говорят на азери. Вообще следует отметить, что в последнее время благодаря трудам иранских ученых стало известно, что кроме талышского языка в областях Южного Азербайджана распространены очень близкие (чуть ли не идентичные) талышскому языку диалекты – тати, харзани, такестани, халхали и другие, которые, как и талышский язык, можно считать потомками мидийского языка и азери.
Таким образом, совершенно очевидно, что диалекты близкие к азери и современному талышскому языку, были широко распространены на территории Азербайджана. Интересно, что, по словам Йакута, язык жителей Мугана был близок к языку Гиляна и Табаристана. Сохранившиеся островками иранские диалекты Южного Азербайджана – харзани, тати, такестани, халхали и другие — обнаруживают значительные связи с иранскими диалектами Северо-Западного и Центрального Ирана. Ряд авторитетных ученых, считая иранские диалекты, распространенные ныне и в эпоху раннего Средневековья на территории Южного Азербайджана, остатками языков, бытовавших в этом регионе в древности, полагают, что ныне сохранившиеся диалекты Северо-Западного и Центрального Ирана являются реликтами некогда мощногомассива.
Работы Миллера произвели очень сильное впечатление на такого «тяжеловеса» иранистики, как Хеннинг В.Б. Интересно, что Хеннинг очень внимательно следил за работами советских иранистов (в этом ему помогал бывший студент и его друг Э Яршатер, о ком пойдет речь ниже), особенно Миллера. Статья «The Ancient Language of Azerbaijan» (Transactions of the philological Society. London, 1954) была написана после подробного изучения и анализа как «Талышских текстов» (М., 1930), так и «Талышского языка» (М., 1953). Мы выше упомянули, что на азери говорят, в частности, в селении Гелин-Кайя. Работая с азерийскими материалами селения Гелин-Кайя, Хеннинг обнаружил их чрезвычайную близость с талышским языком. Например, Гелин-Кая: dasdom dazna; талышский: dasdom daze(da) — «моя рука болит» (см «The Ancient Language of Azerbaijan». TPhS, стр. 176).
В.Б. Хеннинг, исследуя такестани и харзани, обнаруживает их чрезвычайную близость с талышским языком. Говоря о харзани, Хеннинг отмечает, что связь между ним и талышским языком могла бы быть еще сильнее, если бы в талышском языке сохранилась форма r (там же, стр. 174). Здесь, между прочим, стоит вспомнить образец языка талышей округа Ассалым, приведенный Миллером (см. Миллер Б.В «Талышский язык» М., 1953, стр. 261): Ассалым: zora (сын), в языке талышей Северного Азербайджана: zoa (сын). По Хеннингу, правильные талышские формы могут быть объяснены исключительно с помощью диалекта харзани. Другими словами, харзани и есть тот «правильный» талышский язык, на котором говорили в древнем Азербайджане, называя его азери (см «The Ancient Language of Azerbaijan». TPhS, стр. 173-174).
Последние научные работы одного из крупнейших иранистов современности Эхсана Яршатера подтвердили то, было высказано Миллером и Хеннингом: «The dialect of Shahrud (Khalkhal)» (Bulletin of the school oriental and African studies. University of London, vol. XXII, p. 1, 1959); «The tati dialect of Kajal» (там же, vol. XXIII, p. 11, 1960); и особенно «Azari or the Ancient Language of Azerbaijan» (IRANBOOKS, Bethesda, Maryland, 1993).
Что же касается взаимосвязи талышского и авестийского языков, то более подробно о ней написано автором этих строк в следующих публикациях: «Авестийские грамматические традиции в современном талышском языке» (М., ИНИОН, 1995) и «Талышский язык и язык Авесты: сравнительный анализ» («Талышский вестник», N2, 2000).
Можно только сожалеть о том, что работы таких видных и талантливых иранистов, как Ж. Дармстетер, Э. Герцфельд, Тедеско, Юар, Мейе, и других, которые язык Авесты неразрывно связывали с талышским языком, были встречены в штыки. По мнению Ж. Дармстетера, талышский язык сегодня остается единственным языком, сохраняющим основные черты древнего авестийского языка (см. вступительную статью Ж. Дармстетера в серии «The Sacred books of East», vol. IV, The Zend-Avesta. The Vendidad, London 1880). Именно из-за незнания талышского языка многие авестийские термины были истолкованы неправильно. Досадная ошибка допущена в книге «Авеста Избранные гимны» (М., 1990), автор — Стеблин-Каменский.
Таким образом, перед нами стоит язык, уникальный во всех отношениях. А результаты последних исследований в Азербайджане и на севере Ирана, обещают быть поистине революционными — Талыш был колыбелью индоевропейской (арийской) цивилизации.
Поэтому первоочередной задачей научного сообщества является изучение, сохранение и развитие этого древнего языка. С этой целью и создано в Москве «Талышское культурно-просветительское общество «АВЕСТА», которое, хочется верить, приложит максимум усилий для возрождения этого замечательного языка наших предков.
А. МАМЕДОВ, кандидат философских наук
|
