 ОТСТУПЛЕНИЕ №3
Ранним утром 7 апреля 2009 года в г. Санкт-Петербурге у Никольского Собора начали собираться прихожане. Среди них особо выделялись группы людей, в которых легко угадывалось военное прошлое (воспоминания о службе, мысли о настоящей армии и т.д.). В этот день отмечалось 20-летие со дня гибели атомной подводной лодки «Комсомолец», имевшей тактический номер «К-278». Среди прибывших на молебен подводников я увидел совершенно седого вице-адмирала со звездой Героя, узнал в нем бывшего Командующего и подошел к нему для приветствия:
- Здравия желаю, товарищ Командующий! – бодро поприветствовал его.
К моему удивлению и удовольствию, седовласый моряк с первого взгляда вспомнил меня:
- Здравствуй, Мирзоев. Язык не поворачивается называть тебя как тогда «Оглы» - не обижаешься?
- Что Вы, Евгений Дмитриевич, я рад, что вспомнили меня. И польщен: прошло более двадцати пяти лет, у Вас в подчинении были тысячи людей, а Вы запомнили меня.
- Так то оно так, да все так хулиганили как ты, - сказал командующий, напомнив мне не совсем безоблачную службу.
Мы рассмеялись, а один из ветеранов поинтересовался, чем же я так запомнился? Не вдаваясь в подробности, вице-адмирал запаса признался:
- Да он со своим командиром (имеется в виду капитан 2 ранга Гончаров А.И. – ред.) попросту достали меня своими идеями и нововведениями… Живите как остальные. Так нет же. Два снюхавшихся военно-морских авантюриста…
Начался молебен. Заупокойная молитва батюшки (кстати, бывший подводник), сопровождалась церковным хором. Было торжественно и печально. Я же по памяти читал аяты из Корана и, естественно, выделялся на фоне периодически крестящихся прихожан, но это воспринималось присутствующими с пониманием и каким-то уважением. Потом мы проехали на Серафимовское кладбище, где покоятся останки 42 подводников с «Комсомольца». Недалеко от них новое захоронение – 118 человек с атомной подводной лодки «Курск», затонувшей в августе 2000 года. Там я стал свидетелем разговора ветеранов, а слова одного из них вновь вернули меня в 1983 год:
- Прав был Коля Суворов, говоря на суде в своем заключительном слове: «Не скажете правды, не научите на горьком опыте других, будут ещё аварии, будут еще жертвы»
Я не мог не воспользоваться случаем более подробно расспросить ветеранов о событиях, связанных с «К-429». То, что они рассказали мне, оставило неизгладимый след в памяти и позволило из разрозненных фактов восстановить истинную картину. Оказалось, что высшее руководство ВМФ СССР было в курсе работы госкомиссии под руководством члена Политбюро Алиева Г.А., но потом им запретили, где-либо даже упоминать об этом. На самом деле в Политбюро было сделано два доклада: первый – Алиевым Г.А., а второй (гораздо позднее) – Главкомом Горшковым С.Г. Доклады по своей сути были диаметрально противоположны (поэтому они были разнесены по времени – чтобы развеялся дух и смысл первого заключения госкомиссии). Ранг комиссии по расследованию катастрофы «К-429» был понижен с государственного до правительственного - поэтому на Политбюро был заслушан Главком.
Только теперь стало понятно смысловое содержание таинственной фразы, оброненной вице-адмиралом четверть века назад в штурманской рубке подлодки: под словом «параша» подразумевался доклад Главкома, именно под этим документом и «не подписался» член Политбюро Алиев Г.А.
СУД
В сентябре 1983 года в небе над Камчаткой сбили «Боинг-737», принадлежащей корейской авиакомпании. СССР демонстрировал нерушимость своих границ. А тут у подводников такой позорный случай.… Надо было врезать «назначенному» виновному на полную катушку.
«Если бы такая авария случилась далеко от базы, - сказал Суворову адмирал Сорокин, начальник Главного политического управления ВМФ, - все были бы награждены высокими правительственными наградами. А так, уж очень близко утонули. Некрасиво». Как тут не вспомнить подлодку «К-129», затонувшую в 1968 году «далеко от базы» около острова Гуам? Через шесть лет американцы подняли её с глубины 5000 метров, весь мир обсуждал это событие, а советская печать хранила возмутительное молчание – страна просто отказалась от своих граждан, которых послала охранять безопасность своих границ. В СССР гибель подводников официально не зарегистрирована. В справках, выданных семьям погибших подводников ЗАГСом города Петропавловска-Камчатского, в графе «причина смерти» выведены кощунственные, бесчеловечные слова: «признан умершим…». Вот вам и «высокие правительственные награды»…
Следствие тянулось полтора года. За это время сменилось руководство СССР (вместо жесткого Андропова Ю.В. пришел во власть аморфный Черненко К.У.). Суворов был заложником системы, которой преданно служил всю свою жизнь. Её чиновники дело свое знали. Все документы, проливающие свет на аварию, были заменены новыми. Журнал дифферентовки, который командир вынес на груди, покидая подлодку, «потеряли». Его обвиняли во всем те самые люди, которых он выручал, подписывая бумаги задним числом. Все открестились от командира, а тех, кто был замешан в истории с аварией «К-429», перевели на другие места службы. Жена командира, Зинаида Васильевна, поехала в Москву: думала, что там-то поймут, разберутся… Пошла на прием к влиятельному родственнику самого Рекункова, Генерального прокурора СССР. Женщина все рассказала, показала необходимые документы. «На Политбюро, - сказал собеседник, - докладывали не так…».
Суд шел семь дней в казарме военного городка. Военный городок закрытый, казарма, где проживают подводники, - тоже. Да и на Камчатку без пропуска не попасть. Суворов просил вызвать в суд начальников, которые послали его в море, несмотря на его рапорты, что и экипаж, и лодка к этому не готовы. Однако судьи отговаривались и для отказа находили различные причины: один в море, другой в командировке, третий для суда не требуется, четвертый не относится к делу и пр. Наивный командир принес стопку грамот, подарков, которыми его награждала система за верную службу. Не понимал, что решение уже принято, там, наверху, а здесь – спектакль в назидание другим. Суворова Николая Михайловича лишили свободы на десять лет и вменили материальный ущерб на 20 миллионов рублей. На всякий случай, как « сообщнику», впаяли 8 лет и командиру электромеханической боевой части подводной лодки «К-429».
Пока судили командира, подлодку, поднятую со дна моря, поставили в ремонт к стенке на тот же 49 СРЗ ВМФ, стоимость ремонта определили в 320 миллионов рублей. На заводе ПЛ «К-429» проходила по документам как «7-й заказ» и находилась на второй площадке. Когда Суворова везли в столыпинском вагоне в «места не столь отдаленные» через весь Союз, в октябре 1985 года у стенки завода «К-429» снова затонула, никто не погиб, экипажа на ПЛ не было, а вахта успела покинуть корабль. «Подводную лодку «К-429» утопили на берегу!», - бросила в лицо главному военному прокурору Вооруженных Сил СССР жена командира, Зинаида Васильевна Суворова, и она была права. Хотя, конечно, есть грех в этой катастрофе и самого Суворова, об этом подводники не спорят. Он обязан был произвести проверку лодки на герметичность перед выходом в море. Для того чтобы отдать команду при закрытом рубочном люке: «По местам стоять к погружению, к проверке прочного корпуса на герметичность», не нужен ни командир дивизии, ни, тем более, кто-то вышестоящий из флотилии. Но действия командира ничего не меняют в главном: гибель «К-429» и 16 членов её экипажа стало результатом насилия над командиром его прямых начальников. На стороне Суворова был Корабельный Устав и множество других руководящих документов, и они это знали. Суворов получил приказание принять подводную лодку, когда уже большая часть личного состава уехала в отпуск. Решение доукомплектовывать экипаж, если в нем сменилось 30 процентов штатной численности, запрещено Курсами боевой подготовки. В таком случае экипаж выводится в резерв и начинает отработку с нуля. К тому же, расследованием было установлено, что ПЛ имела неисправности, при которых она не имела права на выход в море. Обязанностью штаба дивизии и других специалистов было – запретить выход в море. Следствие сделало однозначный вывод: виновно командование дивизии. Именно в таком виде дело и было первоначально направлено в суд. Именно эти выводы легли в основу доклада председателя госкомиссии Алиева Г.А.. Но… заседание суда состоялось только через полтора года и за это время всякие «подводные течения» напрочь развеяли сомнения Фемиды. Козлом отпущения стал командир…
Вот таким образом удалось установить несомненное участие в спасении людей и ликвидации последствий катастрофы «К-429» члена Политбюро и председателя госкомиссии Алиева Гейдара Алиевича. Теперь понятна причина тайны, окутавшей его участие в этой трагедии, - выводы госкомиссии не соответствовали «генеральному курсу партии» и мешали руководству страны «справедливо наказать виновников аварии». Эту служебную тайну Гейдар Алиев унес с собой. Возможно, он, в кругу близких и доверенных людей, мог при жизни как-то, и обмолвиться об этом происшествии (мне это не ведомо), но, учитывая характер его деятельности и опыт работы, это – маловероятно. В советское время, твердо придерживаясь партийной дисциплины, Гейдар Алиев не мог себе это позволить, а в постсоветское время, будучи лидером Азербайджана, актуальность катастрофы «К-429» само собой уже потеряла интерес. Одно, несомненно: такие трагедии всегда оставляют глубокий след в памяти тех, кто был причастен к этим событиям…
Список членов экипажа «К-429», погибших 23 июня 1983 года:
1. Капитан-лейтенант КАСПАРОВИЧ Игорь Юрьевич
2. Капитан-лейтенант КУРОЧКИН Виктор Моисеевич
3. Старший лейтенант ПЕТРОВ Анатолий Ильич
4. Лейтенант ТУЛАСОВ Владимир Георгиевич
5. Мичман ЖАРИКОВ Иннокентий Михайлович
6. Мичман КОЛЕСНИКОВ Николай Николаевич
7. Мичман КУЗЬМИН Александр Иванович
8. Мичман ЛЕЩУК Владимир Александрович
9. Мичман ПОРТНОВ Владимир Николаевич
10. Мичман ЧЕРЕМУШКИН Анатолий Евгеньевич
11. Старшина 1 статьи КОНРИНСКИЙ Андрей Владимирович
12. Старшина 2 статьи СУЛТАНОВ Флюр Амарзанович
13. Старшина 2 статьи ЯШКИН Леонид Иванович
14. Матрос ЗАКИРОВ Рафик Маликович
15. Матрос СИНЮКОВ Николай Петрович
16. Матрос ШВЕДОВ Алексей Дмитриевич
Джан-Мирза Мирзоев,
профессор, военный обозреватель
|
