 Часть 2. «Сшитое» дело
Теперь я должен объяснить, что же подвигло гособвинителя высказаться в таком духе в своей заключительной речи. Материалы уголовного дела № 68802 обширны и составляют более 40-ка томов. В наиболее сконцентрированном виде версия следствия отражена в обвинительном акте – в нашем случае, объем его составил чуть более ста страниц, где моему эпизоду посвящено всего три страницы. Именно обвинительным актом, как правило, руководствуется государственный обвинитель, поддерживая обвинение на суде. Так вот, текст обвинительного акта и материалы уголовного дела № 68802 – не соответствуют друг другу! Дошло до смешного (но это – факт, отраженный в протоколах суда): ни одно положение обвинительного акта (подчеркиваю – ни одного!), не нашло подтверждение в материалах уголовного дела!!!
Без стыда и совести, следователь выдумал какие-то показания свидетелей, которых вообще нет в материалах уголовного дела. Причем, либо бред, либо воспаленная фантазия заставили его ссылаться на конкретные страницы уголовного дела. Например, в первом же предложении по моему эпизоду в обвинительном акте, следователь утверждает, что А.Таиров прямо указал на то, что заказ на ликвидацию адмирала дал именно я и лично просил его «убрать Э.Гусейнова». При этом следователь указывает страницы дела № 68802 (т. 36, стр. 118-120), где, якобы, есть такие показания. На самом деле, не только на этих страницах, а вообще, во всем уголовном деле, нигде ничего подобного нет. Чтобы не утруждать вас перечислением таких фактов, сообщу, что только на трехстраничном тексте акта было обнаружено двенадцать ложных ссылок на материалы уголовного дела.
Неоспоримым и ярким свидетельством того, что материалы следствия сфальсифицированы и подтасованы, является то, что все свидетели обвинения (все, без исключения!), включая дополнительных свидетелей обвинения и потерпевших, полностью или частично отказались, либо не подтвердили свои показания, данные на предварительном следствии.
Среди материалов уголовного дела, есть уникальный документ (т. 8, стр. 12), в котором покойник (!?) подписывает приказ о прекращении моего отпуска на основании Указа президента Азербайджанской Республики и считает меня приступившим к исполнению обязанностей. Удивительно не то, что отпуском моей скромной персоны заинтересовался сам Верховный Главнокомандующий, и не то, что покойный воскрес из мертвых через две недели после смерти, а то, что документ заверен подписью, скреплен печатью с записью о том, что «подлиннику соответствует»!!!
Думаю, нет нужды объяснять, что автором этого пасквиля и, одновременно, сенсационного достижения в медицине, являются подручные главы оборонного ведомства Сафара Абиева. Вообще, я уже давно заметил его странное влечение ко мне, принимающее подчас анекдотичный характер. Ну, не может он со мной расстаться даже после решения суда: по документам Минобороны я продолжал служить под руководством С.Абиева в рядах Вооруженных сил еще два года, фактически находясь в местах, не столь отдаленных. Только в марте 2002 года, Сафар Абиев подписал приказ о моем увольнении, прикарманив себе положенное мне денежное довольствие за два года – ни я, ни моя семья этих денег не получили. Понимаю, что эти деньги не сделали погоды в личном состоянии министра обороны, но поступок главы оборонного ведомства все же пакостен и циничен по отношению к лишенному свободы подчиненному…
В материалах уголовного дела, в нарушение секретного делопроизводства и порядка оформления следственных материалов для суда, следователем сознательно (!) приобщены секретные (?!) материалы из МНБ (т. 7, стр. 4), Особого управления при Президенте Азербайджанской Республики (т. 7, стр. 116) и Военной прокуратуры (т. 7, стр. 85; т. 8 стр. 85 – 86). Сделал это не новичок, а следователь следственного управления по особо тяжким преступлениям Генпрокуратуры, все тот же, Сейфетдин Абдуллаев. Это – не случайно! Что же заставило опытного следователя пойти на такой шаг – сознательно и грубо нарушить секретное делопроизводство?
Дело в том, что именно в тех секретных документах сосредоточены возможные мотивы и причины убийства, которые не укладываются в «стройную» версию следствия! Объяснение до тривиального, - просто: следователь сам не верит в разработанную версию и пытается застраховать свои ошибки на тот случай, если суд не подтвердит обвинение. В этом случае, следователь может смело аргументировать тем, что суд не всесторонне и не глубоко рассмотрел дело – ведь, он же приобщил к делу эти материалы (ценой грубейшего нарушения порядка и правил!) с одной лишь целью: привлечь пристальное внимание суда. Сейчас-то, я могу вполне ответственно заявить – да, в тех секретных материалах совершенно точно определен круг причастных к этому преступлению. Но судебное следствие проигнорировало это направление – разработка этой версии затрагивала интересы высокопоставленных чиновников, до сих пор, занимающих ответственные посты во власти…
Продолжение следует
Джан-Мирза МИРЗОЕВ,
Профессор, военный обозреватель
|
