 26 апреля 1993 года первый начальник БВВМУ контр-адмирал Э.Гусейнов был убит в подъезде дома, где он проживал. По факту убийства было возбуждено уголовное дело, началось следствие.
Я впервые опишу события, которые наглядно покажут, до какой низости может дойти офицер в генеральском звании, продемонстрировав элементарную трусость, испугавшись своего же решения, а впоследствии, будучи назначенным советником президента, продолжать свою деятельность в том же духе и, к тому же, ещё и лгать президенту.
Речь идет о бывшем начальнике Генерального штаба, а затем – советнике президента по обороне генерал-майоре Нураддине Садыкове. Понимая ответственность за сказанное, и, учитывая важность заявления, я обязан назвать конкретные имена высокопоставленных лиц, причастных к этой истории. Ниже перечисленные лица были не только свидетелями, но и участниками событий, и я надеюсь на то, что у них хватит мужества подтвердить факты восьмилетней давности. Убежденность в правоте своих действий дает мне следующее основание – сегодня, 11 апреля 2001 года, следствие по моему делу завершено, и я больше никак не могу мешать следствию.
Итак, после убийства адмирала, следственная группа вскрыла сейф начальника училища. Там были обнаружены секретные материалы оборонного характера и личные записи покойного, касающиеся событий по сдаче Шуши, Лачина и т.д. По данным секретного отдела, за начальником училища секретных документов не числилось (!) и я настоял на опечатывании сейфа для доклада по команде – немедленно сообщил об этом нашему непосредственному руководителю – начальнику Генштаба, генерал-майору Н.Садыкову. Он вызвал меня к себе для подробного доклада и, когда узнал о содержании документов (часть из них, он лично передал покойному – ред.), то дал мне указание об уничтожении материалов и недопустимости их попадания в руки следствия!
Понимая абсурдность такого желания, я предложил генералу дать письменное приказание. В результате, появилось секретное распоряжение начальника Генерального штаба о создании комиссии, которой предписывалось уничтожить материалы путем сожжения. Председателем комиссии был назначен заместитель министра обороны – Командующий Военно-морскими силами контр-адмирал Р.Аскеров. В состав комиссии вошли: начальник Особого управления при президенте Азербайджана Джаваншир Велиев и его заместитель, Военный прокурор республики полковник Ровшан Алиев, доктор геолого-минералогических наук, президент МНТК «Интергео-Тетис» Эльчин Халилов, оперуполномоченный капитан Азад Амрахов и – я.
Члены комиссии в полном составе собрались в кабинете покойного и приступили к выполнению своих обязанностей. Однако, столкнувшись с ярым сопротивлением представителей Генеральной прокуратуры, было принято решение об уничтожении материалов в другом месте, и мы выехали в Штаб Военно-морских сил. Не успели мы расположиться в кабинете Командующего ВМС, как туда же прибыл Генеральный прокурор Ихтияр Ширинов с заместителями – Низами Тахмазовым и Эльдаром Мамедовым (сейчас – член Конституционного суда). Генпрокурор потребовал отдать изъятые из сейфа документы, но я ему сообщил, что комиссия выполняет приказ начальника Генштаба. При членах комиссии, И.Ширинов звонит по телефону генерал-майору Н.Садыкову, и спрашивает у него – отдавал ли он распоряжение об уничтожении документов. Ответ генерала был шокирующим:
- Нет. Такого приказа не было.
Я вынужден был предъявить Генпрокурору письменное распоряжение начальника Генштаба. И.Ширинов сложил это распоряжение и положил во внутренний карман со словами:
- Он за это ответит.
Я попросил Генерального прокурора, либо вернуть мне обратно распоряжение, либо дать расписку (по форме 11) о том, что этот документ он у меня изъял. Хорошо помню, что только Военный прокурор полковник Ровшан Алиев поддержал мое требование и осмелился убеждать Генпрокурора в справедливости моих слов. В этой напряженной обстановке, начальник Особого управления Д.Велиев вышел на прямую связь с президентом и сообщил ему о возникшем противостоянии. Решение президента было лаконичным:
- Всем прибыть в президентский аппарат.
По прибытии в аппарат президента, нас немедленно провели к нему, и все материалы были вручены лично президенту Абульфазу Ельчибею. Действия комиссии президент одобрил.
Из резиденции президента я поехал прямиком к начальнику Генерального штаба. Несмотря на то, что ему оказывали медицинскую помощь прямо в служебном кабинете (очевидно, сказались волнения дня), он, немедля, принял меня, и я сообщил генерал-майору Н.Садыкову о том, что президент одобрил его действия.
Плохого состояния как не бывало – выздоровел, буквально, на глазах и довольно произнес:
- Я был уверен в этом.
Здесь я не выдержал и спросил у него:
- А почему Вы, Нураддин Садыкович, сообщили Генеральному прокурору о том, что, приказа на уничтожение документов, изъятых из сейфа адмирала, - не давали? Вы же просто меня подставили! А если бы я выполнил Ваш устный приказ, тогда тем более бы отказались от своего распоряжения и, за такую самодеятельность, меня бы точно упрятали за решетку!!!
Начальник Генштаба ответил мне многозначительно:
- Ты многого не знаешь и не в курсе интриг в верхах.
Эта фраза заставила меня взорваться и грубо, в нетактичной форме высказать следующее:
- Мне плевать на интриги! Речь идет об офицерской чести – как Вы могли так поступить? Сегодня Вы так низко пали в моих глазах, что я перестаю воспринимать Вас как офицера. Вы просто струсили!
Вскоре, после этого разговора, появился приказ, подписанный генерал-майором Н.Садыковым, в котором ответственность за убийство контр-адмирала Э.Гусейнова была возложена на … его заместителей: все были наказаны, вплоть до снятия с должностей и увольнения из Вооруженных сил.
Спустя некоторое время, Н.Садыков был назначен советником президента по обороне, но, даже такая должность, не может изменить природного естества человека.
В январе 1995 года, на расширенном заседании Совета Обороны под руководством президента Гейдара Алиева, я достаточно резко отозвался о деятельности министра обороны, назвав его государственным преступником. Из-за этого, на следующий день, приказом министра я был отстранен от занимаемой должности, но, буквально через несколько часов, в этот же день, президент, как Верховный Главнокомандующий, аннулировал приказ Министра обороны и восстановил меня в должности.
На этом совещании присутствовал советник президента по обороне Н.Садыков, и именно ему Г.Алиев дал поручение - в течение десяти дней, представить мои предложения президенту Азербайджана. Я выполнил приказ Верховного Главнокомандующего и представил свои предложения советнику президента, в полной уверенности, что Н.Садыков, за оставшиеся трое суток до назначенного срока, передаст документ по назначению. Более того, в ходе беседы с советником, он попросил меня об одной услуге, и я пообещал ее выполнить – речь шла о сугубо личной просьбе генерала.
Шло время, а реакции на мои предложения не поступали. Спустя три месяца ко мне, в училище, наконец-то, приехал Н.Садыков. И, хотя его интересовала только реализация личной просьбы, я же надеялся получить ответ на мои предложения. Узнав о посещении БВВМУ такого высокопоставленного руководителя, естественно, прибыл и заместитель министра обороны – Командующий ВМС. В приватной беседе в моем кабинете участвовали и мои заместители. Улучшив момент, я, наконец, спросил у генерала:
- А какова реакция президента на мои предложения?
Совершенно спокойно Н.Садыков ответил:
- Я еще не передал документ…
Только присутствие посторонних остановило меня от более резкого ответа. Встав с кресла, я лишь уточнил:
- Вы не выполнили приказ Верховного Главнокомандующего?
Поняв свою оплошность, советник начал оправдываться и понес ересь:
- Успокойся. Просто не могу угадать его хорошее настроение, чтобы представить документ. Ведь от этого многое зависит.
Но меня уже трудно было удержать:
- Вы прекрасно знаете, что такая причина – малоубедительна, а приказы начальников выполняются беспрекословно и независимо от настроения. Прошу Вас, больше не приезжать в училище, и будем считать, что Вы ко мне с просьбой не обращались…
Думаю, что выше написанное в достаточной мере характеризует нравственные качества генерала. Я уже говорил, что на одной из встреч (еще в 1992 году) с начальником Генштаба, когда решался вопрос назначения начальника БВВМУ, мной были сказаны слова о том, что «Возглавить училище могут многие офицеры, в том числе и – я, но должен быть капитан 1 ранга Э.Гусейнов». Свидетелем этого разговора был Н.Садыков (в то время – заместитель начальника Генштаба). Так вот, именно в показаниях Н.Садыкова фраза, выдернутая из контекста предложения, преподносится так, что, дескать, я стремился занять должность начальника. Полноте! Грешно и безнравственно личную неприязнь трусливо прикрывать «откровениями» во имя справедливости, а на самом деле – для сведения счетов…
Продолжение следует
Джан-Мирза МИРЗОЕВ,
Профессор, военный обозреватель
|
