Следователи Генпрокуратуры Азербайджана нарушили статью 3 и стать 5 Европейской конвенции об основных правах человека
28 апреля в 22.30 в аэропорту Бина у меня и Арифа Юнусова из рук выхватили паспорта и посадочные талоны и провели в небольшую комнату, на которой висела надпись «Секьюрите офис». Туда же принесли наш багаж, который мы сдали при регистрации на рейс. В эту небольшую комнату набилось 7 служащих аэропорта, которые проводили личный досмотр и двое следователей прокуратуры – Санан Пашаев и Ибрагим Лемберанский.
Нам не было предъявлено никакого письменного решения суда о запрете на выезд из страны, решения суда о проведении личного досмотра. Ибрагим Лемберанский устно заявил, что нам запрещен выезд из страны, не объяснив по какой причине. С 22.30 до 03.40 утра нас содержали в этой комнате (без возможности воспользоваться туалетом) и проводили самый тщательный досмотр всех наших вещей. Приехавшего в аэропорт адвоката не допустили. Каждую вещь, включая нижнее белье, прощупывали сотрудники аэропорта. Протокол личного досмотра и досмотра багажа нам не показали. Его подписали сотрудники аэропорта, как я поняла, понятые. Ничего предосудительного найдено не было, но у нас отобрали компьютер (лаптоп), видеокамеру и фотоаппарат, флешки с материалами доклада на конференцию, паспорта (!), документы на имущество (в нашу квартиру не раз в период нашего отсутствия осуществлялось несанкционированное вторжение посторонних лиц и потому, когда мы оба покидаем страну, то стараемся брать с собой наиболее важные документы, чтобы их не терять или потом не заниматься восстановлением).
Примерно в 03.40 утра нас посадили на машину, вывезли за пределы аэропорта, представили к нам охрану из двух спортивного телосложения людей в штатском.
По дороге из аэропорта неизвестные нам спортивного телосложения охранники всячески издевались над нами. В частности, говорили, смеясь, что когда жену насилуют на глазах у мужа, он подписывает любые признания. А уж если мужа будут насиловать, то вообще…
Нам не объяснили, куда нас везут, только подъезжая к нашему дома по адресу пр.Нариманова, 125, мы поняли, что приехали к нам домой. Здесь меня ожидал настоящий шок: во дворе дома стояло 6 полицейских микроавтобусов! В наш подъезд набилось около 40 полицейских и молодых спортивного телосложения людей в штатском. Обращение с нами было очень грубым. Следователь И.Лемберанский в приказной форме потребовал от меня открыть квартиру для обыска. Когда у него спросила ордер на обыск, он только иронично хмыкнул. Мой муж Ариф Юнусов от пережитого стресса, особенно угроз в машине, не выдержал, у него случился сердечный приступ и он упал прямо в подъезде. Находящиеся здесь же журналисты вызвали «Скорую помощь».
Я выскочила из подъезда, прекрасно понимая, что если я открою дверь в квартиру, то в нее зайдут несколько десятком человек и подложат все, что угодно. Я сказала, что не открою дверь в квартиру, если не будет определено точное число людей, которые будут проводить обыск, а понятые будут независимые журналисты. Меня взяли в круг спортивного телосложения люди в гражданском и Лемберанский в грубой форме стал кричать на меня: «Открывай дверь! Понятые всегда должны быть с нашей стороны. Мы сейчас должны срочно провести обыск». Журналисты сообщили мне, что моему мужу стало совсем плохо. Я побежала на улицу, посмотреть не пришла ли «Скорая». Полицейские и люди в штатском неотрывно следовало за мной.
Наконец приехала «Скорая», однако более тридцати минут полицейские не позволяли врачам увезти мужу в больницу. Когда я увидела, что он бьется в судорогах, беспомощный, со мной случился нервный срыв. Я кричала, что Лемберанский будет виновен в том, что мой муж умрет. Наконец, увидев, что Ариф действительно может умереть, полицейские машины дали дорогу для «Скорой» и мужа увезли в реанимацию больницы Скорой помощи (быв. Им.Семашко).
Пытки в отношение меня продолжились с новой силой. Ко мне подошел начальник Ясамальского районного управления полиции полковник Исмаил Асадов. Он стал кричать на меня и оскорблять, требуя немедленно открыть квартиру. Было уже около пяти утра. Я очень хотела в туалет и позвонила соседям с просьбой открыть мне дверь. Я зашла в соседний подъезд, с целью зайти к соседям и воспользоваться их туалетом. За мной по пятам шло 6 здоровых полицейских. Когда моя соседка открыла дверь своей квартиры, трое полицейских зашли вместе со мной. Я сразу зашла в туалетную комнату, т.к. не было сил больше терпеть. Через секунду за мной зашел молодой полицейский. Мне ничего больше не оставалось, он был со мной в туалете, внимательно наблюдая как я снимаю и одеваю штаны, при этом издевался надо мной уличными словами, меня всячески оскорбляли. У моей 84-летней соседки случился стресс, она стала рыдать. Чтобы не подводить людей, я ушла от них опять во двор.
Во дворе я обратилась к полковнику Асадову, сказав о возмутительном поведении полицейского, который унижал мое достоинство. Я была в состояние глубокого стресса, дала о себе знать и моя болезнь – сахарный диабет. Хорошо, что соседка дала мне яблоко, которое я сразу начала есть. Полковник Асадов громогласно оправдал поведение своего подчиненного, заявив, что я не азербайджанка, а армянка, а в отношение армянских женщин допустимо любое насилие. Полицейские стали теснить меня и оскорблять. Чтобы избежать насилия, я села в машину одного журналиста. Лемберанский заявил, что сейчас сломает дверь в моей квартире. Я попросила передать, что они могут и ломать и делать что угодно. Если они довели моего мужа почти до смерти, я не буду думать о мебели и квартире.
Было уже около 7 утра. Я чувствовала головокружение и тошноту, боялась, что упаду. Лемберанский заявил, что обыск отменяется, а меня повезут на допрос в Прокуратуру. Я сказала, что поеду только в сопровождение своего адвоката и доверенного лица. В 7.00 мы были в Управление по тяжким преступлениям Генпрокуратуры. Здесь мои мучения продолжились до 16.30. Меня, измученную 58-летнюю женщину, по очереди допрашивали четыре следователя. Следователь Санан Пашаев даже не позволил мне сесть, чтобы вытянуть ноги. У меня ныла спина, начались острые боли от межреберной невралгии. Задаваемые вопросы и весь характер этого допроса один в один напоминали допросы в НКВД сталинского периода. Что у них якобы есть доказательства, что я – армянский шпион, многие годы работаю на Армению и т.д. Я отказалась подписывать документ о неразглашении тайны следствия, заявив, что никакого следствия нет, а есть фальсификация дела, чтобы посадить невинных людей. Я также отказалась подписывать протокол допроса. Мои доверенные лица также его не подписали. Но даже прочитав протокол допроса, было очевидно, что зафиксированные в нем вопросы и мои ответы резко отличались от тех, что на самом деле звучали. Следователь Санан Пашаев формулировал вопросы и ответы по собственному усмотрению.
Около 17.00 меня, измученную, еле стоящую на ногах, снова посадили в машину и отвезли на мою квартиру по адресу – ул.Низами, 53, кв.30. Здесь опять во дворе дома были десятки полицейских. Я была очень истощена, у меня двоилось в глазах, я еле стояла на ногах, но все равно сказала Лемберанскому, что не открою квартиру, если полицейские не уйдут, а в квартиру для обыска зайдет такое количество их людей, какое будет и с нашей стороны. Если будет 5 сотрудников прокуратуры, понятыми будут двое независимых журналистов и трое наших юристов. При этом ордер на обыск Лемберанский не представил. Но у меня уже не было сил сопротивляться. В квартиру зашло 10 человек, как было указано выше. Только здесь был представлен ордер на обыск.
С 17.00 до 19.40 обыскивали мою квартиру по адресу ул.Низами, 53, кв.30. Был изъят компьютер Азада Исазаде, визитная карточка какого-то армянского историка, сборник статей Организации Освобождения Карабаха. На этом мои мучения не закончились.
Около 20.00 мы приехали на нашу квартиру4 по адресу пр.Нариманова, 125. Здесь опять стали надо мной издеваться. В подъезде опять было порядка 40 полицейских и штатских, как я понимаю, сотрудники МНБ. Только после длительных пререканий, нам удалось добиться, что в квартиру зайдут по 5 человек с каждой стороны, как и при обыске в квартире по адресу Низами, 53, кв.30.
В 9 часу вечера начался обыск в квартире по адресу пр.Нариманова, 125, кв.4, который продолжился до 23.40. Из квартиры взяли копию удостоверения личности Рауфа Миркадырова, старые банковские карточки.
Хотя мои адвокаты и понятые подписали оба протокола обыска, сделав свои замечания, нам не дали возможности снять копию протокола. Таким образом, меня продержали под стражей почти 26 часов без перерыва, при этом я была подвергнута бесчеловечному обращению, унижающую мою честь и достоинство, и подрывающее мое здоровье.
Все это время я не знала, каково состояние моего мужа, который был помещен в реанимацию.
К этому тексту прилагаю видео того, что происходило:
Обыск в офисе
Ночной обыск
Столкновение с начальником полиции
Полиция бесстыдства
Лейла Юнус
г.Баку, 02 мая 2014 г.
